Ивентология — все о продвижении и организации мероприятий (событий).
Event-маркетинг от А до Я.
Таня Дмитриева: «Kinky Party — это эротический техно-карнавал»
Илья По в своем подкасте «Ивент-кухня» общается с представителями ивент-индустрии и расспрашивает про самые разные форматы проведения и продвижения событий. И про секс-вечеринки в том числе.
Таня Дмитриева — яркая представительница секс-просвета, вместе с Таей Решетниковой они основали проект Kinky Russia и проводят мероприятия круглый год.
В чем особенность секс-вечеринок, как этично организовать такой формат и что за ним скрывается Таня рассказала Илье, а мы — вам.
{Подкаст вышел в октябре 2021 года}
«Ты занимаешься секс-просветом!»
— Кейс, который мы сегодня будем разбирать, интересный. Потому что у вас основная движуха началась в Москве
— У нас было и есть две основательницы — я и моя подруга, коллега, партнер по бизнесу Тая Решетникова. Мы обе шли к этому очень разными дорожками. Потом судьба нас свела. Это довольно кинематографичная история.
Я по образованию преподаватель иностранных языков, работала учительницей французского. Потом ушла в торговую недвижимость и работала брокером. Но я продолжала преподавать язык взрослым по выходным. А Тая — режиссер-документалист, работала на телевидении, снимала кино. Как-то ей понадобилось поехать в Париж на стажировку, она думала о карьере кинорежиссера. Так получилось, что я преподавала ей французский, чтобы она отправилась в Париж на стажировку. Это была знаковая встреча для нас обеих. Я ее подготовила к интервью, мы расстались и больше не общались.
Спустя полгода или год я с друзьями запустила конференцию «Секс-просвет 18+», которая начиналась как научно-популярный лекторий. Потом мы придумали конференцию для помогающих специалистов.
Тая об этом узнала, потому что мы остались друзьями на Facebook*, пришла ко мне и говорит: «Ты занимаешься секс-просветом!». Я говорю: «Ну да, классная тема». Она говорит: «Нам надо сделать с тобой такую же вечеринку, как в Париже, Берлине и Европе».
Я к тому моменту уже хотела вечеринки, потому что всю свою жизнь их обожала. Я из семьи музыкальных родителей, для меня это всегда было хобби, досугом и отдыхом.
Когда стала делать конференцию, то спросила у каждого партнера: «Ребята, конференция супер. Я вообще за образование. А after-party сделаем вечеринку». А мне говорят: «Нет, Тань, мы по науке, вечеринки нам неинтересны». И все отказались. Тогда я расстроилась. Но вечеринки — это моя любовь, то, чего мне всегда хотелось. И когда Тая сама предложила, я поняла, что судьба ко мне пришла и принесла эту вечеринку.
Как мы дошли до конференции? До нее пять лет я интересовалась сексуальным образованием и просвещением. Но вся информация была только на английском, ее было очень сложно искать. И у меня зрела мысль сделать проект, чтобы открыть людям глаза на сексуальное просвещение. Я сначала работала в школе, потом в агентстве, всегда было не до того, идея вынашивалась и вот, родилась.
Вечеринка появилась, когда мы решили, что сделаем ее — это было в декабре. Все быстро закрутилось, и уже в марте прошло первое мероприятие. Буквально за пару месяцев мы с Таей совершили марш-бросок и сделали вечеринку. Но у нас до этого был опыт посещения европейских мероприятий. Тая отдельно от меня много где была. Я только в Берлине сходила. А она поездила по Европе и все попробовала в Москве и в России.
Таисия Решетникова и Таня Дмитриева
В Москве и в России на подобные мероприятия я боялась ходить, потому что уже на этапе афиши становилось страшно, противно, тошно и неприятно. И я так никуда и не дошла. В московский свингер-клуб пришла месяц назад, все это время тусовалась в европейских свингер-клубах и в России никогда не ходила. А Тая все попробовала, везде была и сказала: «В России нет ничего качественного. Я изучила все, что есть, все не отвечает моему вкусу прекрасного. Давай сядем и сделаем свое».
— Так, теперь переведи, что такое Kinky Party.
— Когда мы создавали Kinky Party, то вдохновлялись европейскими кинки- и секс-вечеринками. У нас получилось что-то свое, но базу и общие моменты мы брали там.
В трех словах мы формулируем это как эротический техно-карнавал. Это мероприятие, связанное с сексуальностью. Там клубная музыка: техно, тех-хаус, фил, рейв. Разная электронная клубная музыка. И карнавал, потому что у нас очень строгий дресс-код — образы должны быть яркие, экстравагантные и kinky, как мы это называем.
Я обычно рассказываю так, чтобы человек примерно понял, что такое Kinky Party: вы можете представить себе обычную качественную клубную вечеринку с громкой музыкой, светом, танцором, диджеями, несколькими танцполами, баром. Дальше есть несколько важных моментов:
— Строгий дресс-код. Люди должны быть не в обычной одежде, а в суперярких фетишных, карнавальных или burning man образах.
— На этой вечеринке можно все. Вы можете увидеть любые виды человеческого самовыражения, в том числе сексуального. Можно заниматься любыми взаимодействиями, очень ярко выглядеть и делать любые странные вещи. Это второе отличие от обычного клуба.
— Культура активного согласия. У нас работают три строгих правила, за которыми следит целая команда:
- Захотелось — спроси.
- Не нравится — откажи.
- Нет значит нет.
Люди друг друга не трогают, ничего не делают, никак не взаимодействуют, если они не спросили и не получили согласия. Примерно так можно себе представить kinky-вечеринку.
«У нас ключевое слово “вечеринка”»
— В чем идеология таких движух? Зачем это нужно делать в России? Почему здесь востребован такой формат? В чем кайф? Чем вы отличаетесь от конкурентов? Что было не так на чужих вечеринках?
— Конкурентов у нас на самом деле нет. Сейчас уже начинают появляться, но долгое время не было. Я сказала «подобные мероприятия» — это не конкуренты. Очень много лет и в мире, и в России существовала BDSM-культура и свингеры. Есть вечеринки свингеров и BDSM-мероприятия. Они были до нас, есть сейчас и будут. Почему нам они не подошли или не понравилось? Потому что они другие.
В BDSM-культуре очень консервативный и даже патриархальный подход. Ты должен обязательно определиться, верх ты или низ — ты доминируешь или подчиняешься. Это позиционирование в BDSM. Мы, например, за свободу — это наша главная ценность, эксперименты и самопознание. Например, я switch, мне нравится экспериментировать: и доминировать над кем-то, и подчиняться кому-то, и в процессе меняться.
Мы о том, что нет рамок, особенно в такой деликатной сфере, и круто изучать себя, самовыражаться, исследовать, не стесняться и иметь безопасное пространство для этого. Кто-то с нами не согласен. На других мероприятиях могут быть строгие консервативные правила. На BDSM-мероприятиях могут быть запрещены сексуальные взаимодействия. Боль, порку или связывание — можно, а секс — нельзя. Нам это не близко. Мы за все многообразие и полный спектр.
Свингер-вечеринки — это обмен партнерами, люди собираются в клубах, чтобы заняться сексом. Там очень сильная фиксация на пенетрации и сексе. У нас такого нет. Нам она не интересна.
Люди могут прийти на kinky-вечеринку и ни с кем даже не поговорить, не то что повзаимодействовать или заняться сексом. Ты можешь прийти, стоять около стойки бара и наблюдать за людьми. Можешь прийти в ярком латексном наряде и просто ходить по залу, потому что тебе кайфово, когда на тебя все смотрят и говорят «вау». Ты можешь познакомиться с кем-то, или ни с кем не взаимодействовать и уехать куда-нибудь. Нет вообще никаких фиксаций, что это мероприятие про секс. Оно про сексуальность.
У нас много специализированных зон, все средства безопасности и место, оборудованное для того, чтобы была возможность взаимодействовать, но, в отличие от свингер-вечеринок, это не центральное ядро. Это очень важно понимать. У нас ключевое слово «вечеринка». А дальше каждый выбирает себе свой сценарий. Это если говорить про отличия.
Нас еще очень сильно отличает масштаб. У нас ходит в среднем на вечеринки человек 500, и мы проводим вечеринки каждый месяц. Иногда бывают вечеринки на 800-900 или 200-300. Это про Москву. Пока что до нас ничего масштабного в России не было. Появились «Назло маме» несколько лет назад, сейчас они набирают обороты и приближаются к нам по масштабу. Но у них вечеринки чувственного опыта, это совсем другая концепция. Больше ничего с похожими цифрами нет. При этом в Европе еще больше масштабы — на 2-3 тысячи человек. Мы были на вечеринке с 7000 человек. Тоже фетишные.
— Что-то зрелищное
— Да, это было впечатляюще.
«Это не стыдно, не страшно, нормально»
— Я не хочу показаться занудой, но это вопрос, который прямо напрашивается. В плане разрешения законодательства такие форматы мероприятий — вообще как это все юридически оформляется?
— Это абсолютно законные мероприятия. В России нет законов, ограничивающих такую деятельность. Например, на Украине и в Беларуси есть подобные законы. Люди попадают либо в «серую», либо в запрещенную зону. А в России нет таких законов, и мы делаем это мероприятие строго 18+. И на закрытом полностью мероприятия для взрослых людей за закрытыми дверьми вы в России можете заниматься сексом, он не запрещен, это абсолютно законно.
Мы платим налоги, проводим все вбелую. У нас абсолютно чистая схема. Мы, наоборот, стараемся все делать четко и по закону, именно потому что хотим демонстрировать, что это обычный бизнес. Это не стыдно, не страшно, нормально. Потому что все люди занимаются сексом и так или иначе свою сексуальность как-то познают.
«Мы им говорим делать так, они говорят, что сделают по-своему»
— Переходим к опыту выхода в регионы. Насколько я понял, у вас был больной опыт, вы набили шишек. Об этом интересно поговорить. В Питере у вас остались еще какие-то активности?
— Да, очень редко.
— Давай про другие регионы поговорим. Когда вы поняли, что нужно осуществлять переход? Вы же сначала в Питер зашли, а потом пошли дальше? Расскажи про этот путь. Какие основные проблемы там были?
— Мы изначально задумывали это как инициативу двух подружек. И на самом деле это было так. В конце 2015 года, в 2016 все крутили пальцем у виска, когда мы говорили, что сделаем секс-вечеринку: «Вы что, больные? Кто к вам придет?».
Мы задумали это так: «Нам очень этого хочется, мы это любим и хотим этим заниматься. Давай попробуем. Если не придут, то решим, что будем с этим делать». Поэтому первый год мы развивались достаточно стремительно. Спрос оказался огромным. Интерес у людей превзошел все ожидания. Затем инициатива «давайте сделаем как для себя» в первый год трансформировалась.
К концу года мы поняли, что это серьезное дело. К третьему году начался серьезный рост, и мы подумали, что пора ездить в другие города. И люди спрашивали, особенно про Питер.
Мы услышали просьбы и попробовали сделать первый заход. В Питер приезжали в 2018 и 2019 гг. Каждый раз все проходило намного тяжелее, чем в Москве, с намного меньшим выхлопом. После второго раза мы сделали большой перерыв.
Шишки, которые мы набили в Питере: тяжеловесный дорогой продакшн в отличие от Москвы, очень сложно со средним чеком, потому что доход публики намного ниже. Сложно заработать. И третья шишка — при этих двух пунктах надо везти всю команду. Мы потратили кучу денег на билеты и гостиницу. Какой-то вайб у Питера нам показался нерабочим вообще. Нам, классическим трудоголикам из Москвы, которые гиперответственны, в Питере было сложно.
— Ты имеешь в виду коммуникацию с подрядчиками?
— Да. Это самые большие шишки. Но при этом мероприятия были наполнены людьми — яркими, крутыми, красивыми. И впечатления у гостей остались потрясающие, а нам внутри было очень тяжело.
Регулярно приходят запросы из регионов от людей, которые хотят делать подобное у себя. Один из первых таких был из Новосибирска. Ребята оказались очень классными региональными партнерами с большим опытом работы в ивент-индустрии, они занимались крупными концертами и фестивалями.
Позже мы поняли, что работа с ними — ошибка. Но тогда нам показалось, что пришли достойный партнеры, с которыми можно сотрудничать. В итоге мероприятие даже не состоялось, хотя мы прошли все фазы и этапы — почти целый год над ним работали. Встречались, знакомились, проводили работу по выстраиванию партнерства, маркетингу мероприятия, но в итоге оно отменилось.
— Что было не так в регионах? На уровне продакшна что-то пошло не так или на уровне маркетинга?
— Там был комплекс недочетов. Первый из них — нам не хватало медийного веса. О нас знают в Москве, но этого недостаточно, чтобы хорошо зайти в регионы. Либо надо гораздо продуманнее заниматься маркетингом, потому что мы заложили времени на продвижение примерно столько же, сколько делаем это в Москве — несколько месяцев. Но опыт ребят, который они хотели переложить с концерта Тимати на Kinky Party, не сработал. Я так понимаю, концерт Тимати достаточно несколько месяцев рекламировать, и тогда собираются большие залы.
Сейчас, через три года, у нас больше популярности. С другой стороны, у нас была не очень хорошая коммуникация с местными партнерами, они вообще нас не слушали.
Мероприятия в нашей сфере — довольно сложное дело. Начиная с того, что контекстная реклама может быть не доступна, потому что все соцсети и сервисы ее заблокируют. Поэтому мы, наученные собственным опытом, знаем, как продвигаться и как надо это делать.
А у ребят свой большой опыт, к которому они привыкли. И они не послушали ни один наш совет и рекомендацию. Но и наши рекомендации были в достаточно требовательном ключе, потому что мы довольно авторитарные девчонки. В итоге они все делали по-своему. Мы каждый день ругались, звонили в ужасе и говорили: «Вы опять все сделали не так». Другой вопрос — если бы они все сделали так, как мы сказали, и билеты бы не продались… Но этого мы не узнаем никогда. В итоге билеты не продались, и мы считаем потому, что они все сделали так, как мы им говорили не делать.
— Я представил сейчас, как они на Kinky Party Тимати вставляли, ту же самую рекламу.
— У них вообще была жесть. Они наняли какого-то подрядчика, чтобы он закупал контекстную рекламу. Я попросила скинуть ключевые слова, которые они собираются закупать. Чувствую подвох. Они присылают, а там «оргия», «тройничок», «групповушка». Я говорю: «Кто это вообще придумал? Вы кого собираетесь набирать по таким контекстным словам?».
И партнер отвечает: «Ну мы же секс-вечеринку делаем. Я все слова, связанные с сексом, накидал». Каждый маленький шаг приходилось исправлять. Мы их просили вообще контекстом не заниматься, а найти блогеров, распространяться среди них, чтобы привлекать качественную аудиторию.
— Мероприятие, которое в первую очередь набирает людей за счет доверия, комьюнити?
— Да, у нас очень мощное комьюнити. Оно почти сразу стало формироваться. И мы так ведем и маркетинг, и всю нашу стратегию.
— К этому еще перейдем. Пока про регионы продолжим.
— Да, у меня полно историй. Когда мы поправили этот контекст, ключевые слова, все равно это все не сработало. Мы твердили про способы, которыми пользуемся, рассказали все секреты. Они продолжали делать свое. Как-то утром я просыпаюсь и вижу, что в новосибирском паблике события какая-то уродливая реклама ужасного свингер-клуба со страшными картинками. Я звоню и говорю: «Это что такое? Как это там появилось?».
Афишу с дизайнером мы согласовывали месяц, а тут какой-то кошмар висит. И ребята отвечают: «Ну народ не собирается, и мы решили сделать партнерочку со свингер-клубом. Они нам рекламу, а мы им рекламу». Мы: «Ну это вообще не наша аудитория».
Я хочу подчеркнуть, что ребята старались, перепробовали все способы, потом в конце концов напечатали листовки и пошли раздавать их на улице. Я говорю: «Какие листовки на улице? На такие вечеринки не раздают листовки на улице».
— Я сейчас пытаюсь представить мальчика промоутера 16 лет, который раздает листовки бабушкам. Так и было, я уверен (смеется).
— Вот ты смеёшься, а это была наша жизнь. Они эту листовку сделали без нас со своим дизайнером. И я говорю: «Это что за искусство?» В общем, было очень сложно. И самая ключевая ошибка, о которой мы им тоже говорили: стоимость билета, как в Москве.
Мы говорим: «Вы что, это же регионы! Зарплата ниже в три раза, люди столько не зарабатывают!» Они: «Это элитное мероприятие. Все наши друзья столько зарабатывают. Делаем билет, как в Москве». Вот никто и не пришел за такую цену, ее надо было делать ниже.
И там было много таких маленьких косяков. И самое обидное, что обо всем этом мы предупредили на входе. Но они отвечали: «Нет, мы лучше знаем город. Нет, мы будем делать цену московской. Нет, мы знаем лучше, потому что мы большие концерты собираем».
И ты думаешь: «Ну ладно, я в Новосибирске ни разу не был. Может, и правда, так». И это наша ошибка — мы очень плохо знаем регионы. Мы все время заставляли их все переделывать. И ничего не запустилось, хотя вовсю шла продажа билетов, но они не продавались.
— Отличную фразу сказал Коля Корсаков в 2016 году: «Каждый новый ивент, даже если ты делаешь его десятый раз подряд, будет все равно стартапом. Каждый ивент — это стартап».
— Потрясающая фраза.
— Да, гениальная. Поэтому мне запомнилась.
— Чистая правда. И каждый раз мы думаем, что теперь-то мы все знаем, теперь-то ничего не произойдет. И все равно происходит. Это правда.
— Окей. Я помню, вы еще говорили про франшизу — сделать эту историю и распространить в регионах. Что с франшизой случилось?
— Франшизу мы рассматривали. Как раз с этими партнерами тестировали схему. Мы ищем партнеров в регионах. И это, с одной стороны, не франшиза, с другой стороны, не свое мероприятие. Мы придумали такой гибрид. Кажется, что сфера настолько деликатная, требующая личной энергии, ценностных вещей. Не франшизная тема.
— Все на уровне идеологии.
— Да, много идеологии, ценностей и личностей, которые с нами работают. Напиши гайдлайн и дай даже отобранному партнеру, как мы выяснили в Новосибирске, это не сработает. Партнер не будет гайдлайны соблюдать. Очень много вещей, которые надо лично контролировать, по крайней мере, сейчас. Возможно, через 5-10 лет мы сможем превратить это в франшизу. Пока нет.
С другой стороны, мы не хотим заходить в регионы самостоятельно. Это решение тоже приняли изначально, потому что сами глубоко из Москвы. Мне кажется, если продукт строится за счёт аудитории и комьюнити, надо очень хорошо понимать людей. Это логично. Потому что мы хотим строить партнерские отношения с региональными представителями, чтобы это было похоже на франшизу.
— В какие регионы вы еще ходили?
— Мы вели переговоры с Сочи, Екатеринбургом, Пермью, была куча заявок из большого количества городов. Я сразу предупреждаю: «Друзья, у нас сложный и необычный продукт. Поэтому давайте до того, как вы начнете делать его в своем городе, приедете к нам хотя бы один раз и посмотрите, как это происходит в Москве».
Довольно много партнеров в этом месте отваливаются. Я понимаю, что им сложно приехать. Но я убеждена, что невозможно сделать событие, не посмотрев, не попробовав, не поприсутствовав. Ты сделаешь просто что-то другое. Мы просим посетить еще наш фестиваль, это большое образовательное просветительское мероприятие. Ну хотя бы вечеринку. И чаще всего они говорят, что приедут, но не приезжают.
— То есть на уровне коммуникации все отваливается.
— Ну да. Мы еще вели переговоры с Тюменью и многими другими городами. Но очень много участников из регионов специально прилетает на вечеринки.
«У нас интересный продукт, и самые продвинутые и смелые компании придумывают с нами партнерские интеграции»
— Поговорим про продвижение. Тоже такой отдельный челлендж, как эту историю продвигать, если все рекламные объявления в таргете и в контексте банятся. Через что заход?
— На самом деле у нас хорошо работает «сарафан», но это любой хороший продукт может сказать. Единственное, что мы в этом плане делаем и прямо стараемся, — это сервис, чтобы «сарафан» хорошо работал. Мы возвращаем довольно много денег за билеты, если человек не прошел дресс-код или были косяки в нашем сервисе, или проблемы у человека по нашей вине. Причем иногда это бывает массово. У нас пару раз случались жуткие коллапсы с очередями, и мы массово возвращали всем желающим деньги за билеты, если они были недовольны. Слишком долго стояли, стояли и не дошли. Мы хотим, чтобы «сарафан» продолжал работать, и все для этого делаем.
Пару лет или тройку — моя личная гордость — обманывали таргет всякими разными способами. Мы работали с агентством с молодыми парнями таргетологами, которые восприняли наш проект как челлендж и сказали: «Нам эти запреты нипочем».
Мы делали аккаунты-прокладки, сайты-прокладки, лендинги-прокладки, на которых очень сильно чистили все слова, которые могут забанить, например, «секс», «эротика». Картинки брали самые невзрачные. У нас шел таргет, где на фотке просто был диджей за пультом и текст «Самые смелые вечеринки в городе». И в целом это работало довольно долго. Я очень горжусь этим периодом.
В какой-то момент стали закупать десятки новых доменов, чтобы все это продолжалось. Придумывали истории, что мы можем запускать в таргет. Запускали таргет через партнеров, и этим мы до сих пор пользуемся.
У нас очень много партнеров — это один из способов маркетинга. Это очень важно идеологически, а не только с точки зрения маркетинга, потому что мы стараемся искать партнеров из бизнесов, никак не связанных с нашей сферой.
Идея в том, чтобы интегрироваться в разные сферы, где есть классная аудитория, через партнерки. Так как у нас интересный продукт, многие самые продвинутые и смелые компании эти партнерки вместе с нами придумывают и мы с удовольствием вместе годами работаем. Соответственно, таргет можно запускать с помощью этих проектов. Маленький лайфхак, который остался с нами до сих пор. Все наши истории с промежуточными сайтами, страницами уже больше не заходят, потому что у нас у всех уже аккаунты. Ты только начинаешь регистрировать рекламный кабинет, и он сразу такой — ооо, нет! Вам сюда нельзя.
Плюс закупаем рекламу у блогеров. Это делают все, и мы в том числе. Пользуемся пиаром, не только через проекты. У СМИ и у медиа есть интерес к нашим продуктам, и мы используем этот инструмент.
«Первые три года мы просто перебирали свои фетиши. Цирк! Бал Воланда! «С широко закрытыми глазами»! Животные!»
— Из чего строится организация ивента? Какие этапы? Что нужно, чтобы организовать такую вечеринку? Если мы сейчас сделаем декомпозицию Kinky Party — из чего она состоит? Оргмоменты по шагам.
— Мы начинаем всегда с календаря на год. Точные даты накидываем за полгода вперед, но за год понимаем, сколько мероприятий, когда, в какие сезоны, в каких примерно числах и месяцах мы будем проводить.
Если брать жизнь одного мероприятия, после того, как у него появляются даты, у него появляется тематика. Это тоже отличает от нас от многих других похожих мероприятий — мы каждый раз меняем тематику. У нас скоро будет юбилейная, сороковая или пятидесятая вечеринка. За это время тема повторялась раз 4-5. Нам нравится самим каждый раз придумывать новый мир, и нашим гостям нравится, что они каждый раз приходят в абсолютно в новую историю, атмосферу, которую мы строим с нуля.
Раньше мы придумали темы просто по своим фетишам. Так — какой еще у нас не выгулян костюм? Киногерои! Все, делаем киногероев. А сейчас у нас Новый год, и сделаем белый дресс-код и искусственного снега еще закажем много килограммов.
Первые три года просто перебирали свои фетиши. Цирк! Бал Воланда! «С широко закрытыми глазами»! Животные! На второй или третий год наши фетиши кончились. Начались фетиши и фантазии нашего круга. Там еще мы придумывали.
После того как создается тема, становится понятно, как наполнять вечеринку. И там есть несколько больших этапов работ.
Первый — декорации. Мы берем простые площадки. Есть несколько постоянных пространств, с которыми мы сотрудничаем. Чаще всего они очень простые, потому что мы полностью декорируем клуб самостоятельно, чтобы создавалась волшебная атмосфера. Это одна большая часть работы — придумать декорации, закупить их, монтировать и демонтировать, продумать, что и как должно висеть, согласовать и прочее.
Вторая большая часть работы — музыка. Собрать диджеев и лайнап.
Третья большая часть — шоу-программа. Всю вечеринку в течение шести часов гостей развлекают выступлениями. Живой удав. Какие-то драконы. Бурлеск-номера. Шибари-перформансы. Что-то зрелищное, яркое. Ты просто можешь смотреть на сцену. Это к слову о том, чем заняться на нашей вечеринке. И на сцене всегда что-то зрелищное в течение всей вечеринки происходит.
Большая часть работы: придумать программу, собрать, отрепетировать. На каждой вечеринке открывающий ритуал, который мы ставим самостоятельно. У нас своя режиссерская команда творческих энтузиастов. И эти ритуалы абсолютно уникальны, они создаются к вечеринке и так же исчезают. Мы их один раз смотрим, и больше они нигде не повторяются.
Шоу-программа, музыка, декорации — это то, что касается зрелища. А дальше есть куча организаторской работы.
Маркетинговая часть: написать тексты, пустить рассылки, рекламу, пиар, в каналы, все это согласовать.
Большая часть касается набора команды. У нас она довольно большая. Гостей встречают специальные люди. Сначала проверяют билеты, очень строгий дресс-код. Организация welcome-зоны с переодевалками, гримерами, теми, кто помогает доработать образ.
На дресс-коде работает специальная команда. После участника встречают люди, которые рассказывают правила и про то, что и где расположено. В разных зонах тоже дежурят люди. В массажной зоне всегда есть мастера-массажисты, сквиртологи. В шибари-зоне шибаристы. В BDSM-зоне — порщики. В зоне с игрушками помогают посмотреть и попробовать секс-гаджеты.
В общем, везде много людей, которые помогают влиться в атмосферу.
Плюс есть определенные типы билетов. Есть билет с костюмом. Есть билет «Бизнес-класс». Там работают менеджеры, которые помогают гостям готовить костюмы, приходить на мероприятие. Соответственно, всю эту огромную команду собрать, заменеджерить и следить за ней — тоже часть работы, которой занимаются люди. Часть команды — плюс-минус одни и те же люди, но все равно есть куча новеньких или отвалившихся. Постоянная текучка народа, который занимается внутри мероприятия тем, что помогает гостям, чтобы они там были.
И самое главное — наша Kinky Полиция. Это специальная команда волонтеров, у которых брендированные майки «Полиция без нравов». Их задача — следить, чтобы соблюдались правила культуры активного согласия, чтобы не снимали фото и видео — это у нас запрещено. И следить за тем, чтобы всем было комфортно, хорошо, чтобы те люди, которые мешают другим гостям или отвлекают, или неэтично себя ведут, были выведены из зала и занесены в черный список.
— Не совсем уместное слово «волонтер». Такие вышибалы, крепкие орешки.
— Тут сложность в том, что у нас, конечно, есть вышибалы — это охрана. И мы всегда берем усиленную. Но они слишком вышибалы, чтобы постигать эти тонкости культуры «да значит да, нет значит нет». Поэтому там у нас такие девочки-припевочки, мальчики тоже есть. Но это наши ребята.
Почему я их называю волонтерами? Мы в Kinky Полицию берем только тех, кто был у нас на мероприятиях много раз сначала побывал гостем, кто понимает эти ценности. Просто так в команду не попадаешь, поэтому я говорю «волонтер», подчеркивая вовлеченность в комьюнити.
В чем смысл?
— Финальный вопрос — зачем тебе все это вообще?
— Хороший вопрос. Не могу не пошутить, что я каждое утро об этом думаю. На самом деле нет. Я чувствую в этом какой-то смысл жизни. Это, с одной стороны, очень пафосно звучит. С другой стороны, до того, как заняться секс-просвещением и всей этой движухой, потому что помимо Kinky Party и kinky вечеринок мы на самом деле занимаемся кучей других проектов, связанных с сексуальностью.
У нас есть параллельно большой проект, посвященный бурлеску. И там тоже разные мероприятия. Dinner show, Bar show DragLesque show — все эти мероприятия мы хостим, организуем и параллельно развиваем.
Мы делаем образовательные мастер-классы, фестивали, коллаборации с кинофестивалями. Я занимаюсь не только вечеринками, а очень большим спектром всего, что связано с человеческой сексуальностью и самовыражением.
До того как я начала этим заниматься, я перепробовала кучу разного. Я очень активный человек: работала в школе, запускала стартапы, что-то делала для собак и кошек, свадебное агентство пыталась запустить, тур-агентство, поездки с целью изучения иностранных языков, потому что это моя специальность. В торговой недвижимости тоже делала много разных вещей, в том числе строила кондоминиум в Майами. Всю жизнь я занималась поиском себя. У меня все это хорошо получалось, но мне это не приносило кайфа. А в этой работе я чувствую себя абсолютно на своем месте.
Я чувствую, что получаю удовольствие от нее, люди отдают очень много благодарностями, позитивными положительными отзывами. Польза, которую я вижу, как мы меняем жизни людей. Очень все пафосно звучит, но это реально ответ на вопрос «почему я этим занимаюсь». Потому что впервые я очутилась на своем месте.
— Кайф. Это очень ценно.
*Соцсеть, признанная в России экстремистской
Санкт-Петербург и не только, кейс: Kinky Party — «Ивент Кухня» на Podster.fm
Рекомендуем посмотреть
Подпишитесь на рассылку
и получите комплект материалов для проведения онлайн-ивентов